МВД Северной Осетии продолжает серию рассказов «Победа в лицах»: Легендарный Саламджери Кокаев

"Человек-легенда" – так говорили о нем при жизни. Так говорят о нем и после смерти.

"Человек-легенда" – так говорили о нем при жизни. Так говорят о нем и после смерти. Вся его жизнь похожа на вдохновенную, звонкую песню, зовущую вперед. Она являет собой светлый пример истинного патриотизма, высокой честности, самопожертвования во имя Отчизны. Мужественный, достойный, славный сын своего народа. Образец настоящего героя!

Саламджери Алиханович Кокаев родился 15 июля 1921 года в селении Хумалаг. Детство, отрочество и юность проходили в сложное и противоречивое время в жизни республики и страны, когда шло строительство нового общества, сопряженное с множеством тягот и суровых испытаний. В труде и заботах Саламджери и не заметил, как подошло время призыва в ряды Красной Армии. В сентябре 1940 года с радостью и неподдельной гордостью, будто на крыльях, уходил на действительную военную службу. В то время среди юношей военная служба считалась престижной. В каждом селе проводы молодых людей в ряды Красной Армии становились всеобщим праздником. Молитвы и наказы старших села Саламджери запомнил на всю жизнь. Первоначальную подготовку он прошел в полковой школе, где был отличником боевой и политической подготовки. За короткое время освоил специальность наводчика противотанкового орудия. Для дальнейшего прохождения службы был направлен в 814-й мотострелковый полк Закавказского военного округа, расквартированный в Армении. Там и застала его Великая Отечественная война.

В конце августа 1941-го полк Саламджери Кокаева был переброшен на запад, где позже началась Керченско-Феодосийская операция. Батальон, в составе которого находился взвод Кокаева, без промедления приблизился к пламени войны под Новый, 1942 год. Первые бои произошли у селений Ближние Камыши и Дальние Камыши, раскинувшихся у Феодосийского залива. Трудно сказать, сколько крови было пролито здесь. Внезапно в небе появились вражеские самолеты, и все озарилось огненными вспышками, наполнилось страшным грохотом, зловеще засвистели осколки снарядов.

Бой нарастал. Казалось, не будет конца этому аду кромешному: вал артиллерийского огня перекатывался с одного места на другое, вражеские контратаки шли одна за другой. Ряды красноармейцев заметно редели. Прижатые на клочке земли к морю, они лишены были возможности маневрировать. На каждого из них приходилось примерно по пять немцев, но, несмотря на это, никто не струсил. Железная выдержка, беспредельная храбрость и отвага наших солдат сотворили почти невозможное чудо: не выдержав мощного отпора, вражеская пехота захлебнулась огнем и отхлынула назад. Однако удача досталась дорогой ценой: от батареи в живых осталось лишь 30 человек, и среди них тоже было много раненых. В одной жесткой схватке с врагом был ранен и старший сержант Кокаев.

– Слава Богу, рана оказалась незначительной, – рассказывал с улыбкой Саламджери Алиханович. – "До свадьбы заживет" – подшучивали надо мной в госпитале. И тем не менее эта рана вышибла меня из нормальной колеи, если можно так назвать донельзя опасные и ухабистые фронтовые дороги.

Когда вылечившихся раненых и больных воинов выписывали из госпиталя и разрешали вернуться на передовую сражаться, то Саламджери становилось обидно. Много раз просил медиков отпустить его на фронт. Но после госпиталя вместо фронта он попал на три месяца в танковую школу в городе Баку. Ему казалось, что время шло неимоверно медленно.

– Хотелось скорее попасть туда, где советские воины сражались за честь, свободу и независимость своей земли, – говорил Кокаев.

Эти слова были для молодого бойца не лозунгом или рисовкой, а девизом жизни, выдавали его внутреннюю потребность и искреннее желание уничтожать врага. И когда его направили в действующую армию, на передовую, то вздохнул полной грудью. Сразу же очутился в самом пекле. А пекло это – кровопролитные бои под Ростовом, где вместе со своими соратниками-танкистами ему пришлось сражаться с превосходящими силами противника. Именно в боях на берегах Дона Саламджери проникся сознанием того, что советскому народу предстоит долгая и упорная борьба за освобождение своей земли от немецко-фашистских захватчиков.

После Керченско-Феодосийской и Донской операций Саламджери Алиханович прошел тысячи километров по Белоруссии, Польше, Западной и Восточной Пруссии. Чем дальше продвигалась Советская Армия на запад, тем ожесточеннее становились бои. На его груди к этому времени сверкали боевые ордена и медали.

Говорят, что у каждого солдата есть тот самый главный бой, который оставляет особый отпечаток в его жизни. Таким стал для Кокаева последний бой в нескольких километрах от Берлина в районе городка Дойче Элау. Всего за десять дней до конца войны Кокаев совершил свой бессмертный подвиг. В ту роковую ночь группе под его командованием было приказано провести разведку боем. Танк Саламджери был головным. Вскоре враг, окончательно замаскировавшись, огрызнулся снарядами. Определив, откуда стреляют немцы, Кокаев дал команду держать под огнем возвышенность. Прильнув к прицелу, руководил огнем. Было уничтожено несколько огневых точек противника. Из них три были на личном счету парня из Хумалага.

Вдруг багровые вспышки разрывов замелькали и у стальной машины Кокаева. Взяв на прицел вражеский расчет, он крикнул заряжающему: "Огонь"! Но выстрела не последовало. Оглянувшись, он понял, что заряжающий уже никогда ничего не услышит. Машина горела. Языки пламени сверкали у самого люка. Чем-то горячим обожгло лицо Саламджери, и он понял, что это кровь. Жаром обдало руки. Какая-то необъяснимая сила помогла стальному бойцу не только самому выбраться из объятого пламенем танка, но и вытащить оттуда погибшего заряжающего. Истекая кровью, упал в беспамятстве. Фашисты начали обстреливать его. Но подоспевшие товарищи оттеснили их и подобрали Саламджери.

О таких людях, как Саламджери Алиханович, говорят, что он семижильный, а вся его жизнь – подвиг. То, что он испытал, это, как говорится, ни пером описать, ни в сказке сказать. Два года провел в госпиталях: Белосток, Торопца, Калинин, Москва... Одна операция следовала за другой. Удалили глаз, ампутировали левую руку, потом и правую. Всего перенес девятнадцать операций! Видавших виды военных врачей удивляли оптимизм и стремление героя начать вторую жизнь. Он заново учился держать ложку, карандаш, пользоваться протезами, к которым долго никак не мог приноровиться. Но любовь к жизни, за которую заплатил слишком дорого, оказалась сильнее.

К счастью, Саламджери Алиханович не остался один на один со своей бедой. Много душевной теплоты дарили ему все, кто окружал его. Но иногда страшная тоска сжимала его сердце. Мыслями он все чаще был в родном Хумалаге, с дорогими его сердцу матерью Верой, сестрой Жури, братьями. Но его терзал вопрос: "Как решиться написать им о себе?" Сознание того, что он так жестоко в буквальном смысле опален войной и этим доставит им столько страданий, угнетало его. Поэтому отправлял им послания только мысленно. Помогла чистая случайность. Земляк Кокаева Чермен Албегов, находясь в Москве, каким-то образом узнал о его пребывании в госпитале и поспешил навестить. Вернувшись в Хумалаг, рассказал родственникам героя, что проведал его в госпитале. Он вынужден был слукавить, мол, Салам, ранен, но ничего страшного нет. Несколько родственников Кокаевых собрали деньги матери и сестре храброго воина на проезд и проживание в Москве, на гостинцы для Саламджери.

Когда мать и сестра бойца подошли к контрольно-пропускному пункту и объяснили караульному цель своего приезда издалека, то он позвонил по телефону дежурному врачу, который оказался лечащим Саламджери. К гостям из Хумалага вышел статный, высокий парень в белом халате. Он обнял гостей и провел их в здание госпиталя. Остановился около одной палаты. Видно было, что раздумывал, заводить или нет туда мать и сестру. А вдруг… И все ж таки решил дать им возможность увидеться с героем. Из какого особого материала соткано сердце матери, увидевшей донельзя искалеченного сына и ласково произнесшей: "Мой красивый мальчик"! Откуда столько слез у любящей сестры, с трудом узнавшей в лежащем на больничной койке вчерашнего красивого брата! Откуда столько сил в самом Саламджери, который в минуты встречи с самыми близкими людьми пытался шутить! Думаю, что ни одному писателю, ни одному художнику не удастся создать картину этой встречи.

Обращаясь к женщинам, военврач произнес: – Главное – дорогой наш Салам будет жить. Он будет жить! Салам выстоял и будет жить долго! Сам я из Пятигорска. Окончил три курса вашего медицинского института, потом ушел добровольно в Красную Армию. Знаю, что у вас, в Осетии, много долгожителей. Верю, что наш герой станет одним из них!

Доктор как будто в воду глядел: его слова оказались пророческими. Об этом говорит то, что Саламджери Кокаев в мирное время прошел не менее славный путь, чем в ходе горячих сражений с фашистскими ордами на родной советской земле и за ее пределами. Его сила воли, любовь к жизни, мужество оказались неуемными.

– Одному бы мне не удалось преодолеть столько трудностей, – говорил Кокаев. – Врачи, которые сделали все возможное для меня, обладали не только высоким профессионализмом, но и удивительной душевной щедростью.

Он навсегда запомнил и тепло москвичей, которые постоянно приходили в госпиталь к совершенно незнакомым людям, приносили подарки, ухаживали за больными. Саламджери Алиханович навсегда запомнил московскую учительницу Ирину Толстикову, которая часто приносила книги в госпиталь и часами читала ему художественные произведения и очерки о мужественных защитниках Родины. Он и сам постепенно начал читать, хотя врачи пока еще не разрешали напрягать зрение.

Общение с героями прочитанных произведений, забота друзей вернули Саламджери редкую работоспособность, оптимизм. Но еще более уверенным почувствовал себя, когда вернулся в Хумалаг. Тепло рук, ласковые, ободряющие слова матери, заботливое отношение сестры, многочисленные встречи и долгие беседы с родными, земляками возвращали ему силу и радость. Он воспрянул духом настолько, что решил получить высшее образование и стать учителем. В 1947 году поступил на исторический факультет Северо-Осетинского государственного педагогического института имени К. Л. Хетагурова. Профессора и преподаватели, даже сам ректор С. Д. Кулов, готовы были делать ему поблажки, но он упорно изучал все предметы, никогда не позволил себе явиться на семинарское занятие, зачеты и экзамены неподготовленным или неопрятно одетым. Со второго курса в его зачетной книжке были одни пятерки. Активно участвовал в общественной жизни молодежного коллектива – для комсомольцев был живым символом геройства и стойкости.

С дипломом учителя истории Саламджери Кокаев вернулся в родное село. Стал преподавать историю в средней школе, которую до войны окончил и сам. В 1956 году районный отдел народного образования назначил его директором школы. Какая радость, какая честь – он возглавил школу, которую покинул сильным, крепким юношей! Сознание и ощущение этого придавали ему физические и творческие силы, быть неугомонным человеком, ищущим руководителем и учителем. Ученики, особенно старшеклассники, гордились таким директором, называя его своим Мересьевым. Работая в школе, неоднократно избирался депутатом Хумалагского сельского совета депутатов трудящихся. И там он не хотел быть почетным избранником – решал конкретные вопросы тех, кто голосовал за него.

В Хумалаге Саламджери Алиханович обрел и личное счастье: навсегда связал свою судьбу с учительницей математики Еленой Дзебисовой. Во всех его служебных, общественных и личных делах была огромна роль этой удивительной женщины. Можно без преувеличения сказать, что она совершила самый настоящий подвиг. Быть рядом с героем, подобно несущему столбу поддерживать его ежеминутно, родить ему двоих сыновей и дочь – разве это не подвиг?! Саламджери и Елена вырастили и воспитали замечательных детей – дочь Мадину, сыновей Алана и Ахсара, ставших достойными продолжателями лучших традиций своих старших.

Саламджери Кокаев, работая в школе, почувствовал какую-то особую потребность в более глубоком изучении истории и поступил в аспирантуру Северо-Осетинского научно-исследовательского института. Здесь пригодились глубокие знания, полученные в студенческие годы, и большой опыт практической работы в средней школе. Он проявил лучшие качества исследователя важнейших аспектов истории Северной Осетии.

В 1963 году Саламджери Алихановича пригласили на преподавательскую работу в Северо-Осетинский государственный педагогический институт имени К. Л. Хетагурова. В 1968 году защитил кандидатскую диссертацию. Он оставил после себя много интересных научных статей, монографий, учебных пособий и трудов, к которым сегодня не раз обращаются преподаватели и студенты исторического факультета СОГУ. Пройдя через горнило тяжелейших испытаний, он остался до конца жизни в строю, сохранил активную жизненную позицию и веру в безграничные возможности человека. Вел активную работу по военно-патриотическому и интернациональному воспитанию молодежи, часто выступал с беседами в студенческих и школьных аудиториях, перед населением города Владикавказа и республики. Заслуги ученого в подготовке высококвалифицированных кадров, в общественно-политической сфере получили высокую оценку руководства страны – в 1991 году ему было присвоено звание Героя Социалистического Труда.

Сегодня в  Бессмертном полку военно – исторического мемориального комплекса «Барбашово поле», среди сотен портретов уроженцев Северной Осетии, воевавших за мирное будущее своей страны, размещен и портрет Саламджери Кокаева.

В публикации использованы материалы  Ахурбека МАГОМЕТОВА,

доктора исторических наук, профессора, президента СОГУ

имени К. Л. Хетагурова.